Лексика — наиболее подвижная, изменчивая часть языка. Она чутко откликается на все изменения во внешней, неязыковой действительности: в материальной и культурной жизни общества, в социальном укладе, в отношениях между людьми. Но значит ли это, что словарь текуч, неустойчив, что темп изменений в нем параллелен темпу общественных перемен? Если бы это было так, то мы бы не понимали не только Пушкина и Гоголя, но и Чехова, и даже Горького. А ведь Пушкин писал более полутора столетий назад. Тем не менее «нам внятно все», о чем и как он сказал в своем творчестве.
Больше того: если нам попадется в руки какой-либо текст XVIII в. или даже более раннего времени, мы способны кое-что понять из этого текста. Правда, это понимание иногда обманчиво, иллюзорно: ведь некоторые слова изменили значение — несколько веков назад смысл их был иным. Так, например, красным называли то, что сейчас мы обозначаем словами красивый, прекрасный. Это значение сохранилось в былинах и в пословицах, в народных песнях: красная девица; Не красна изба углами, а красна пирогами — ив топонимических наименованиях: Красное село — это красивое село, а не село красного цвета; Красная площадь значило «красивая площадь».
И все же если в текстах двухсотлетней давности сопоставить процент полностью непонятных или же отличающихся по смыслу слов с процентом слов, значения которых ясны нашему современнику, соотношение будет явно в пользу вторых: понятного в таких текстах больше. А ведь времени прошло немало, и сколько событий свершилось в русской действительности! Историк, сравнивая XX в. с XVIII в., найдет гороздо больше различий, чем сходства,— в общественном устройстве, в укладе, наконец, просто в быту русских людей. А лингвист, проделывая подобное сравнение столетий, обнаружит в русском языке XX в. и в русском языке XVIII в. больше сходства, чем различий. Как это объяснить?
Дело в том, что язык по своей природе консервативен. Это хорошо видно по сохраняющимся в языке названиям. Например, мы продолжаем называть пером то, что совсем не похоже на гусиные перья (которыми писали наши предки); нож называем перочинным, хотя никакие перья им давно не чинят. Вот совсем свежий факт: электрический прибор, подающий горячий воздух и используемый для сушки рук после их мытья, называют... полотенцем, хотя на полотенце он совсем не похож.
И подобных фактов множество. Они свидетельствуют об одном: изменения в словаре происходят медленнее, чем изменения в окружающей нас жизни. Такой консерватизм языка (даже наиболее подвижной его части — словаря) — одно из его достоинств: относительная стабильность его средств, в том числе лексических, обеспечивает взаимопонимание между поколениями, преемственность культуры.
И все-таки изменения в словаре происходят. Появляется в жизни новое — оно требует нового слова (см. Неологизмы). И наоборот, выходит из употребления слово, если перестает существовать то, что оно называло (см. Архаизмы, историзмы).
Неологизмы и историзмы — примеры непосредственного, прямого влияния перемен, происходящих в жизни, на словарь. Происходят в лексике и такие изменения, в которых это влияние косвенно, опосредствовано другими процессами. Так, например, в послереволюционную эпоху к русскому литературному языку стали приобщаться массы крестьян (раньше они владели только местными говорами). Они не только осваивали новый для них литературный словарь, но н сами привносили в этот словарь свои, диалектные слова. Так в русском языке XX в. появились слова: баламут, глухомань, доярка, замшелый, затемно, изморозь, кондовый, муторно, новосел, обеднять, отгул и другие, которые уже утратили свой диалектный характер, сделались общеупотребительными.
Таким образом, социальный фактор — Октябрьская революция — повлиял на изменение состава носителей русского литературного языка, а уж это привело к новшествам в литературном словаре.
Другой пример. Бурное развитие науки и техники в XX в. приводит к тому, что некоторые научные и технические термины начинают употребляться очень широко. И не только в своем специальном значении, но и переносно, метафорически: орбита славы, вирус равнодушия, дай мне свои координаты (телефон или адрес), я зациклился и т. п. Это также обогащение литературной лексики — путем переосмысления специальных терминов.
В словаре могут происходить и такие изменения, которые обусловлены внутренним развитием самого словаря, языковыми закономерностями, которые управляют жизнью слов. Таковы, например, закономерные, регулярно происходящие в языке изменения значений слов: по сходству функций предметов (перочинный, полотенце);
по внешнему сходству предметов; такое изменение значения называется метафорой: глазное яблоко, резиновая груша, рукав реки;
по смежности предметов в пространстве; такой перенос значения называется метонимией: класс — помещение и группа учащихся, бумага — материал и официальный документ, большое ведро и в мешке — два ведра картошки и т. п.
Одни закономерные изменения смысла слов приводят к его расширению: например, рядом со значением «действие» появляется значение «результат действия» (передача движения — цепная передача). Другие изменения, напротив, ведут к сужению смысла. Так, в древности пивом называли вообще все, что можно пить. Постепенно, однако, значение этого слова сузилось: им стали называть только особый вид напитка (см. Исторические изменения в лексической системе).