Словарь Филолога
Энциклопедический словарь филолога
Норма в языке
мая 28, 2008 by admin in Н

Языковая норма — это то, как принято говорить и писать в данном обществе в данную эпоху. Иначе: норма — это совокупность правил выбора и употребления языковых средств (в данном обществе в данную эпоху). Норма неразрывно связана с понятием литературного языка, который иначе называют нормированным.
Норма стоит на страже целостности и общепонятности литературного языка. Она определяет, что правильно и что неправильно, она рекомендует одни языковые средства и способы выражения как «законные» (например, документ, авторы, в клубе, печёт) и отвергает другие как противоречащие языковому обычаю, традиции (запрещает, например, говорить «документ», «автора», «в клубу», «пекёт»).
Языковые нормы не придумываются кем-то (скажем, лингвистами), а объективно складываются в процессе многовековой языковой практики культурных людей. Нормы исторически изменчивы, но меняются они медленно (см. Изменение норм). В развитых литературных языках норма остается стабильной на протяжении многих десятилетий.
Литературные языки формируются на основе народной речи во всем ее разнообразии. Они отбирают из языка народа наиболее ценный и выразительный материал. Уже сложившись в строгую целостную систему, литературный язык продолжает черпать выразительные средства из диалектов, просторечия, профессиональных жаргонов. Норма играет в этом процессе роль фильтра: она пропускает в литературное употребление наиболее яркое, меткое, сочное из того, что есть в живой народной речи, и задерживает, отсеивает все случайное, блеклое, невыразительное.
Если бы нормы не было, литературный язык не смог бы существовать. Струя литературной речи смешалась бы с потоками диалектной речи, социальных арго, просторечия. А это значит, что утратилась бы основная функция литературного языка — культурная.
Представьте себе: газеты начинают печататься не на едином русском языке, а на разных диалектах: в Вологде — с особенностями северного говора, в Краснодаре — на кубанском диалекте, в Харькове — с примесью украинского языка. Эфир — радио и телевидение — также наполнен разнодиалектной, арготической, хаотически неупорядоченной речью.
Это, конечно, фантастическая картина. Но она ярко показывает роль литературного языка в культурной жизни общества, значение нормы в литературном языке.
Но не только в охранении целостности литературного языка, не только в тщательном отборе новых языковых средств заключены функции нормы. Это, так сказать, внешняя ее задача. А кроме того, есть и не менее важные внутренние.
Лингвисты часто подчеркивают, что литературный язык — организованная система: все средства в нем разграничены в соответствии с потребностями общения. Норма не делит средства языка жестко на хорошие и плохие, не предписывает: первые надлежит употреблять всегда, а вторые — не употреблять никогда. Правильное и уместное в одних условиях речи (например, в бытовом диалоге) может выглядеть нелепым в других (например, в научной статье). Зависимость литературной нормы от условий, в которых осуществляется речь, называют коммуникативной целесообразностью нормы.
Потребности человеческого общения настолько сложны и многообразны, что для каждой из них нужны свои слова и конструкции, которые лучше других выполняют данную функцию. Поэтому литературная норма тонко градуирует средства языка по различным шкалам — смысловой, стилистической, ситуативной.
Смысловая шкала предусматривает правильное употребление слов по смыслу, умение чувствовать и использовать оттенки их значений.
Стилистическая шкала характеризует особую окраску слова (см. Стилистика). Стилистические пометы слов указываются в толковых словарях, в справочниках по стилистике, в учебниках. Загляните в одну из таких книг, например в словарь. Вы увидите там пометы: «разг.», «высок.», «техн.», «проф.» и другие, которые стоят возле многих слов. Так, слова норовить, насмарку, нытик, мастак, миндальничать снабжены пометой «разг.», т. е. разговорное. Слова година, грядущий, карать, свершиться, воссиять, восславить, встарь характеризуются как торжественные, высокие (помета «высок.») и т. д
Некоторые воспринимают эти словарные пометы как запретительные. Но это не так. Пометы отражают действительное употребление слов в речи, их реальную стилистическую окраску. Никакого запрета, никакой хулы в словарных пометах «разг.», «прост.» (просторечное) или в каких-либо других не содержится: они лишь фиксируют объективно существующие в языке стилистические различия и, таким образом, составляют основу стилистической нормы литературного языка. Они помогают правильно использовать слово, согласуй его окраску с целями речи: высокое слово неуместно в обыденном разговоре, но вполне может подойти для торжественной речи. В научном тексте как-то неудобно, ссылаясь на работы Иванова или Петрова, называть его мастаком нли трудягой, который всегда сумеет распатронить своих оппонентов, но мы нисколько не удивимся, услышав те же самые слова в беседе друзей.
Ситуативная шкала подсказывает говорящему, какие средства выбирать в зависимости не только от стиля, но и от условий общения, от ситуации.
Владея нормой, т. е. умея правильно выбирать н употреблять средства языка в зависимости от целей и условий речи, носитель литературного языка может позволять себе сознательные отступления от принятой нормы, языковую игру. Этим человек обращает внимание на предмет речи, или передает свое отношение к нему, или обнаруживает перед слушателем свое эмоциональное состояние, свою социальную позицию и т. д. Если отступление от нормы оправдано какой-либо из подобных целей, то перед нами не ошибка, а речевой прием, свидетельствующий о свободе, с которой человек обращается с языком, о его языковом вкусе. (Ошибка же возникает в случае неосознанного, автоматического употребления неправильной формы или нелитературного слова.)
Нормы не оковы языка, а великое благо: они сохраняют литературный язык, тонко разграничивают его средства в зависимости от целей общения. Норма консервативна: ею, по словам советского языковеда А. М. Пешковского, «признается то, что было, и отчасти то, что есть, но отнюдь не то, что будет». Но этот консерватизм способствует устойчивости литературного языка, благодаря чему облегчается передача культурных ценностей от поколения к поколению. «Если бы литературное наречие, — писал А. М. Пешковский,— изменялось быстро, то каждое поколение могло бы пользоваться лишь литературой своей да предшествовавшего поколения, много двух. Но при таких условиях не было бы и самой литературы, так как литература всякого поколения создается всей предшествующей литературой. Если бы Чехов уже не понимал Пушкина, то, вероятно, не было бы и Чехова. Слишком тонкий слой почвы давал бы слишком слабое питание литературным росткам. Консерватизм литературного наречия, объединяя века и поколения, создает возможность единой мощной многовековой национальной литературы».
Кроме литературного языка существуют дналекты, просторечие, социальные и профессиональные жаргоны. Есть ли норма н в них? Ведь люди, говорящие, например, на северном «окающем» диалекте, используют его также в соответствии с неким установившимся порядком, в согласии с многовековой традицией.
Отличие нормы литературного языка от нормы диалекта в том, что литературная норма сознательно культивируется: ее пропагандируют в книгах, по радио и телевидению, ей обучают в школе, всякое культурное общение людей происходит в строгом соответствии с нормами литературного языка. В диалектах (а тем более в просторечии и жаргонах) этого нет: есть традиции использования диалектных средств, но никто и не думает оберегать диалект от каких-либо влияний, культивировать диалектную речь.
Так мы приходим к выводу, что норма литературного языка — это не только объективно существующая традиция использования языковых средств, но и результат сознательного сохранения этой традиции.

Метки:, , ,

Прокомментировать

You must be logged in to post a comment.